Это верно, что на хитрую жопу есть хер с винтом.
Но на хер с винтом есть жопа с закоулками…
Мент обращается к потерпевшему:
— Вы можете описать преступника?
— Да, конечно: высокого роста, лысина, борода, усы…
— Мужчина или женщина?
Реклама фешенебельного салона фиш-пилинга в Шарм-эль-Шейхе:
«… специально обученные рыбки объедают ваши ноги…».
Работая в Москве кондуктором троллейбуса, монгол Ерден до сих пор
считает, что он собирает с русских дань.
— Нет ли у вас вакансий? — спросил мужчина у директора цирка.
— Нам нужен ассистент дрессировщика, — ответил тот.
В это время дрессировщица вошла в клетку ко льву, ослепляя окружающих
облегающим костюмом. Огромная кошка прижалась к земле, лизнула её
лодыжку и положила голову ей на ступни.
— Можете так же? — спросил менеджер мужчину.
— Конечно могу, — ответил тот. — Только уберите льва!
Штирлиц зашел в туалет, вытащил карандаш и написал на стене:
«Мюллер — скотина».
Это была первая надпись, сделанная советским солдатом на Рейхстаге.
Муж спрашивает жену:
— Ты можешь спать при свете?
— Могу.
— Света, заходи!
Рассказывают, что в Швейцаpии, в Альпах на одной из гоp висит
объявление на тpех языках.
Hа фpанцузском: «Любители веpшин, пожалуйста, оставьте гоpам их
кpасоту«
Hа английском: «Пожалуйста, не pвите цветы«
Hа немецком: «Цветы pвать запpещено!«
Компетентные органы о расследовании причин энергетической катастрофы в
Москве: Рыжий найден.
Работники ликеро-водочных заводов иногда сгорают на работе, но почему-то
— синим пламенем.
Одна пожилая пара решила отметить 50-летие совместной жизни.
Жена:
— Дорогой, давай проедемся по всем местам, где мы были 50 лет назад
в наш медовый месяц!?
Муж:
— Угу!
Жена:
— Давай остановимся в том же мотеле, где мы провели первую
брачную ночь!?
Муж:
— Угу!
Жена:
— Давай будем вытворять в постели то же, что и 50 лет назад,
в первую ночь!
Муж:
— Угу! Только теперь я буду сидеть на краю кровати, плакать и причитать
«не могу, это слишком большое, не могу, это слишком большое».
не ошибается только тот кто ничего не делает. не глючит только тот комп
на котором никто не работает.