Умирает старый еврей. Собралась вся семья проститься. Жена ему говорит:
— Моисей, на кого же ты нас покидаешь….Что же мы теперь будем без тебя делать, ты заваривал такой чудесный чай, никто больше так не мог. Хоть перед смертью открой нам свой секрет, как у тебя получался самый вкусный чай во всей округе?…
Моисей собрал последние силы, немного приподнялся над кроватью:
— Заварки не жалейте…
— Рабинович, сколько денег ты положил в конверт к молодоженам?
— А разве конверт уже ничего не стоит?
Сидят русский с евpеем, пьют водку. Из закуски — два огуpца,
один большой, втоpой — маленький. Евpей выпил, схватил большой
огуpец и поспешил откусить.
— Как же тебе не стыдно! — говоpит ему русский. — Взял самый
большой огуpец, не подумав о товаpище!
— Hу а ты какой огуpец взял бы на моем месте? — спpашивает евpей.
— Hу конечно, маленький!
— Hу вот и беpи!
Зильберштейн, страховой агент, уговаривает Гольдберга застраховаться:
— Господин Гольдберг, если, к примеру, вы сломаете руку, то получите двести
рублей; сломаете ногу — триста; а если вам посчастливится сломать хребет — ну,
тогда вы богач!
Постоянный клиент заходит в кабак и кричит бармену:
— Эй ты, черножопый — мне бокал виски и побыстрее!
Бармен, сохраняя спокойствие и вежливую улыбку:
— Это не очень любезно с вашей стороны, господин Леви… Как бы вы отреагировали, если бы я с вами разговаривал в той же манере?
— А мы можем попробовать. Я встану за стойку, а ты подойдешь как посетитель.
Бармен выходит из-за стойки и кричит:
— Слышь ты, жид порхатый — живо мне бокал виски!
— Сожалею, но мы черножопых не обслуживаем…
Разговор двух евреев:
— Изя, Вы знаете, что Коган таки пид. . . ст? !
— Что? Неужели деньги не отдаёт?
— Да не-ее. В хорошем смысле.