Позже мне стало ясно, что романист нуждается в утратах, что они полезны книгам, хоть и болезненны для «я».
Архив по теме: Николас Эрфе
Джон Фаулз Волхв
Черная полоса начинается, когда я сажусь и задумываюсь. Когда я просыпаюсь и вижу, кто я есть.
Джон Фаулз Волхв
Я выпал из своей эпохи, но прошлое меня не принимало.
Джон Фаулз Волхв
День за днем небытие заполняло меня; незнакомое одиночество человека, у которого нет ни друзей, ни любимой, а именно небытие, духовная робинзонада, почти осязаемая, как раковая опухоль или туберкулезная каверна.
Джон Фаулз Волхв
Здесь так много пространства и молчания, так мало новых лиц, что сегодняшним днем не удовлетворяешься, и ушедшее видится в десятки раз ближе, чем есть на самом деле.
Джон Фаулз Волхв
Сейчас я чувствовал то же, что он тогда; новый виток самосознания, уверенность, что эти душа и тело с их достоинствами и пороками пребудут со мной всегда, и нет ни выхода, ни выбора.
Джон Фаулз Волхв
Вы превращаете слова в пустой хлам.
Джон Фаулз Волхв
Сквозь дыры хлестала действительность, но выбраться в ее царство я не мог. Чтобы вспомнить, нужно отказаться от толкований; процесс обозначения и смысл несовместимы.
Джон Фаулз Волхв
Если отождествлять сознание с массой, мы уравновешивали друг друга, точно гирьки одинакового достоинства. Этот баланс длился долго, почти бесконечно; два сгустка материи, каждый