Возвращается из школы сынуля нового русского, хмурый, угрюмый.
В руках несет дневник, из которого чуть ли не вываливается жирнющая красная
двойка.
Вдруг, резко остановившись, достает мобил из кармана, ехидно прищурясь, набирает
соответствующий номер, спрашивает: «Это секс по телефону?»
В ответ ласково: «Да, вы правильно набрали наш номер…»
Сынуля, резко перебивая (предательски подло): «А у вас УЧИЛКИ есть?»
Дочка спрашивает у матери:
— Какого мужа ты посоветовала бы мне выбрать?
— Ох, оставь ты мужей их женам. Найди себе хорошего холостого парня.
— В России все программисты делятся на тех, кто любит Windows
и программирует под Windows и тех, кто любит UNIX и
программирует под Windows.
— А если я люблю Windows, а программирую под Unix?
— А вот это уже патология !
Пугачёва и Бабкина заказывают мальчиков на несколько лет.
Кризис — это всего лишь проверка на вшивость.
В ресторане.
— Я выпил бы что-нибудь безалкогольное.
— Лимонад, сок, минеральная вода?
— Мне все равно, я в этой области дилетант…
Пролететь, как фанера над Парижем — это обидно, но терпимо. А вот
пролететь, как картон над Бобруйском, вот это уже действительно —
обломаться по полной программе.
Выбирая между Василисой Премудрой и Еленой Прекрасной, опытный
Иван-Царевич всегда выбирает Марью-искусницу.
Как оказалось, главным узором олимпийской формы стало симметричное
изображение пера не жар-птицы, а жареного петуха.
Вопрос про медведа Путину задан не был, так как на спущенном «сверху»
списке утвержденных вопросов стояла резолюция президента — «Медведа
фтопку».
Сиськи — это такая странная штука: когда у твоей девушки они большие, то
почему-то со временем начинает тянуть на маленькие и наоборот.
Полковой священик (С) у любовницы (Л).
Л: — Докажи, что ты меня любишь, сбрей бороду!
С: — Да неудобно как-то лицу духовного звания без бороды.
Что я, лях али басурман какой?
Л: — Значит, не любишь…
С: — Меня же попадья убьет!
Л: — Значит, ты ее любишь больше!
Делать нечего, сбрил священик бороду, дождался, пока жена должна
лечь спать, в темноте вернулся, лезет в постель. Попадья, в полусне,
ощупывая его щеки:
— Ах, сумасшедший! И не страшно вам, поручик, ведь муж скоро вернется!?